Осенний город погрузился в дым,
И горожан как будто размело.
Здесь не о чем и незачем двоим:
Мне одному и пусто, и светло.
Вот, кажется, знакомый поворот.
Зачем я оказался за углом?
Скрипит калитка крашеных ворот,
И вот передо мною отчий дом.
Я сквозь асфальт булыжник узнаю
И дровяные склады над травой.
Я поднимаюсь в комнату мою,
Твоё лицо мерцает надо мной.
Ах, ради Бога, просьба не вставать,
Не прерывать из-за меня дела.
Скрипучая железная кровать -
Я точно помню, где она была.
Ну здравствуй, мама. Что там наш буфет?
Отец на фронте, в доме тишина.
И печь, как лёд, и хлеба тоже нет.
Да-да, конечно, это всё война.
Ты плачешь, мама, - младший сын седой.
Ну что же плакать, внучке в институт.
Лишь ты одна осталась молодой,
Ну, а для нас, живых, года идут.
Я помню год и месяц, даже день,
Твоё лицо, сухое, как пустырь.
Из нас двоих остаться мог один,
И этот выбор совершила ты.
Я должен знать, свой провожая век
И черпая из твоего огня,
Что прожил эту жизнь как человек,
И что тебе не стыдно за меня.
Вы говорите - длинный разговор?
Я понимаю - вам пора ко сну.
Да-да, конечно, выходя во двор,
Я непременно эту дверь замкну.
Вечерний город зажигает свет.
Блокадный мальчик смотрит из окна.
В моей руке любительский портрет,
И год на нём, когда была война.
20-21 октября 1974 года
|
English 
Deutsch 
Italiano 
Español 
Russian 
